РАО ЕЭС пока не собирается покупать активы на Украине,
— Рассматривать Украину как инвестпроект было бы либо авантюрой, либо глупостью… У них спорные объекты собственности, у них есть абсолютно реальные процессы реприватизации. И покупать билет на войну я считаю бессмысленным, — сказал в интервью «Ведомостям» предправления ФСК, курирующий в РАО зарубежные активы.
По мнению Раппопорта, бессмысленно входить на украинский рынок сейчас. » Мы находимся в позиции наблюдения», — добавил он.
Отвечая на вопрос, почему РАО ЕЭС, выиграв тендер , отказалось от сделки по покупке двух электростанций в Болгарии, Раппопорт отметил, что майская авария в московской энергосистеме изменила приоритеты компании, а тендер по болгарским электростанциям был до нее.
— Прекращение переговоров по сделке было нашим совместным с правительством Болгарии решением. Болгария нам по-прежнему интересна, и не факт, что мы туда больше не придем, — сказал Раппопорт.
Однако, по его словам, пытаться купить еще раз эти станции РАО ЕЭС не будет.
Говоря о зарубежных активах РАО, Раппопорт отметил, что сейчас банки оценивают Интер РАО ЕЭС в $1 миллиарда. «А вложили мы в ее уставный капитал $1 миллион, и то не сразу, а через четыре года ее функционирования. Все покупки мы делали на заемные деньги», — отметил он.
Всего на покупку активов было потрачено около $200 миллионов наличными, уточнил Раппопорт.
Отвечая на вопрос, кому достанутся зарубежные активы после реорганизации РАО, он признал, что этот вопрос пока не имеет ответа. «Мы договорились в ближайшее время собраться и поговорить об этом с профильными министрами. Думаю, что судьба Интер РАО — вопрос и экономический, и отчасти политический. За последние полтора года дискуссии мы прошли абсолютно все крайности — от того, что все будет государственным, до того, что мы просто продадим на рынке и получим за это кэш и построим себе огромную угольную станцию. Мы сто раз уже все обсудили, понимаем все плюсы и минусы любого варианта. А купить у нас есть желающие…», — сказал Раппопорт.
Отвечая на вопрос, какую долю в бизнесе энергохолдинга занимает экспорт, Раппопорт назвал ее «смешной — процента три в консолидированной выручке». «И чем дальше, тем она меньше становится. Наши внутренние цены на оптовом рынке повышаются, и мы становимся неконкурентными для сколь-либо масштабного экспорта электроэнергии, да и прибыль снижается», — сказал он.
— У нас был большой «праздник» после дефолта: наша внутренняя цена была где-то в районе 0,5 цента. А сейчас цена покупки энергии в целях экспорта — 2,5 цента. Я сегодня, имея такую цену, почти неконкурентен, потому что себестоимость собственной генерации, например, в Белоруссии в районе 2,1-2,2 цента, — уточнил Раппопорт.
