Шантаж России не прошел — мясо тухлое мы все равно не покупаем
Андрей Аркадьевич, чем Вы объясняете трудности проведения переговоров России и ЕС?
Во всех ежегодных посланиях Федеральному собранию России Владимир Путин всегда отмечает, что европейский путь для России — это всерьез и надолго. Это несомненно. Другое дело, что Европа за эти годы сильно изменилась. И она изменилась, как на Востоке, так на Западе. Когда мы подписывали Договор о партнерстве и сотрудничестве, в Европейском союзе было только 12 государств. А многие страны, которые были между Западной Европой и Россией, были тогда вольноопределяющимися странами. Сегодня почти все эти страны находятся и в НАТО и в ЕС. Естественно это привело к изменению поведения ЕС, поскольку после 12 стран в Союзе их стало 27 – и это не могло не принести изменений. Во многом из-за этого в тактике и поведении ЕС и России появились сложные моменты. Они не могли не появиться, потому что говорить одним голосом легче, когда вас 12, а не когда вас 27. А если из новых членов ЕС кто-то имеет противоположную точку зрения, то говорить еще труднее. И в этом плане Россия придерживается следующей позиции: вы, господа, сначала сами определитесь, а когда определитесь, мы готовы с вами продолжать разговор. Но нам трудно говорить с каждым из вас по очереди, а потом пытаться как-то объединить ваши усилия.
Мы продолжаем наши отношения с Евросоюзом. У нас есть обязательства по этим отношениям – они зафиксированы в том же Соглашении о партнерстве и сотрудничестве (СПС), и по мере готовности ЕС мы готовы расширять и углублять эти контакты. Но если одна из стран ЕС говорит: с моей точки зрения, мы не готовы к диалогу – тогда что ж, готовьтесь дальше.
— А сколько должно пройти, с Вашей точки зрения, чтобы ЕС был готов к диалогу с Россией?
— Это, скорей всего, вопрос к самому ЕС. Большинство стран в ЕС давно готовы, а некоторые страны, пытаясь показать свою значимость перед Европейским Союзом и укрепить свои позиции внутри Союза и в своей собственной стране – перед выборами или после выборов, они, пользуясь этим очень уязвимым механизмом ЕС, фактически, шантажируют Брюссель. Внешне это выглядит как шантаж России, но на самом деле России от этого, по большому счету, не холодно и не жарко – мясо тухлое мы все равно не покупаем, а действующее соглашение может быть автоматически пролонгировано, а новое соглашение нужно и нам, и ЕС. Если бы оно было нужно только России, я бы еще понимал, в чем тут проблема для России. Но оно нужно и России и ЕС одинаково.
— Когда Россия перестала ставить целью вступление в ЕС даже в отдаленной перспективе?
— Вы знаете, мы никогда не говорили об этом как о цели – нигде это не было записано в официальных документах. Это были разговоры среди интеллигенции и политиков, близких по духу, скажем, к Козыреву. Вообще, я считаю, что многое в охлаждении отношений между Россией и ЕС – это не охлаждение отношений, а следствие того, что были завышенные ожидания и с той с другой стороны. А сегодня, когда эти завышенные ожидания исчезли, остается прагматика, и кому-то это показалось чуть ли не холодной войной. Но, скорей, можно говорить о прохладном мире, но именно о мире все-таки. В свое время Гельмут Коль сказал, что вопрос европейской интеграции – это вопрос войны и мира в 21 столетии. Но когда он говорил о европейской интеграции, он не имел в виду, что Россия должна вступить или не вступить в ЕС. Мы понимаем интеграцию, как сближение позиций двух равноправных партнеров.
-Можно ли считать саммит в Самаре провальным, так как не было подписано важных соглашений?
— Для чего нужны такие саммиты? Этот саммит – продукт Соглашения о партнерстве и сотрудничестве. Мы там договорились, когда подписывали, что будем встречаться два раза в год и обсуждать текущие и перспективные дела России и ЕС. Мы встречаемся. В свое время, стороны подписали в мае 2005 года, так называемые, дорожные карты по четырем общим пространствам – это и есть повестка дня в отношении России и ЕС на длительную перспективу. И в рамках этой повестки дня огромное количество вопросов. Но даже, если на саммите что-то не подписывается, то на самом высоком уровне, который только может быть, они обсуждают следующие шаги. У нас есть и другие проблемы, помимо СПС. Например, что делать с визовым пространством. У нас есть проблемы текущей мировой политики, у нас есть Ближний Восток, есть Иран, Ирак, Косово. Это же надо обсуждать. Даже если мы не принимаем решения, мы сближаем позиции сторон.
— Когда подпишут новое соглашение Россия-ЕС?
— Мой прогноз, что его подпишут в 2008 году.
Беседовал Морозов Сергей «ИА Национальные интересы», Москва
