Россия и ЕС дождутся «11 сентября» в Европе

О том, почему Европа критически смотрит на путинскую Россию, а также о болевых точках в российско-европейских отношениях рассказывает Заместитель директора Института Европы Российской Академии наук, председатель Совета по внешней и оборонной политике, а также один из самых влиятельных интеллектуалов мира (по версии журнала Foreign Policy (США)) Сергей Караганов.

— Сергей Александрович, Европейский Союз сейчас пытается выработать единую политику в отношении России. Насколько это получается у ЕС?

— Мне кажется, что этот процесс, к сожалению, не развивается в позитивном направлении по той простой причине, что в основе самой концепции единой внешней политики лежит ложная идея о том, что европейские государства на данном этапе своего развития смогут преодолеть национальные интересы и государственный суверенитет.

Сейчас мы видим, что либо эта единая внешняя политика разваливается совсем, либо она существует как фантом, либо она приводит к политике среднего знаменателя, когда Париж плюс Лондон плюс Берлин равно Люксембург и в лучшем случае Брюссель. И в результате Европа стала слабее с политической точки зрения, чем когда бы то ни было.

— Но на неформальной встрече Россия-ЕС в финском Лаахти голоса европейцев звучали в унисон. И они были критическими по отношению к политике Путина…

— На сколько я знаю, Путин давал исчерпывающие ответы, и в результате он выиграл у двадцати шести. Что и должно было быть, поскольку он был один и выполнял волю одного государства и одного лидера. Хотя политика – это не футбол.

Европа не продвинулась ни на шаг к достижению своих целей по подписанию Россией протокола к Энергетической хартии. Россия как не собиралась его подписывать, так и не подпишет никогда. Просто интересы разные.

— На сколько вероятна единая энергетическая политика ЕС? Госпожа Меркель отчетливо дала понять, что она будет выстраивать такую политику.

— Ну, пускай попробует. Во-первых, Меркель все-таки подтвердила приоритет германских интересов, а потом на словах сказала, что будет выстраивать единую энергетическую политику. Она подтвердила газопровод (Северо-европейский газопровод, — прим. ИА «Национальные Инересы»), она подтвердила все договоренности, она подтвердила доступ российских компаний на германском рынке в обмен на доступ немецких компаний к добыче. И после этого заявила, что она за единую энергетическую политику. Я считаю, что она сделала все очень правильно. Она защитила германские интересы и не пошла против европейской политической корректности.

— Ангела Меркель потребовала от России «большей исполнительности в энергетической политике». Она заявила, что Москва должна как можно быстрее ратифицировать Международную энергетическую хартию. Это был прямой упрек в неисполнительности обязательств?

— Мы прямо сказали, что Энергетическая хартия и приложения к ней, которые дают доступ к нашим собственным нефтепроводам — есть нонсенс. Хартия была подписана Россией еще, когда она не понимала, где она находится. И никогда этого не произойдет, сколько бы не требовала от нас этого госпожа Меркель.

Мы можем представить себе, чтобы Германия отказалась от владения своими железными дорогами и своей дорожной сетью? Представим, что по германским дорогам будут все ездить по своим правилам — я думаю, что Германия тоже от этого откажется.

Европа в определенный момент решила либерализировать газовый рынок в свою пользу.

Мы говорим — если вы хотите либерализировать в свою пользу газовый рынок, тогда давайте нам свои распределительные сети. Это совершенно нормальные экономические отношения на другом уровне понимания и глубины. В них нет уже былой советской простоты.

— Насколько в среднесрочной перспективе Европа сможет отказаться от потребления российских энергоносителей в таком большом количестве, как она делает это сейчас?

— Никогда. Она будет только увеличивать. В Европе высока культура энергосбережения, но она будет только увеличивать свое потребление и, согласно всем мне известным прогнозам, она будет увеличивать свою зависимость от российского газа. Нефть совершенно другое – она может покупаться везде.

— Недавно Председатель Европарламента предостерег от опасности «продажи прав человека за нефть и газ из России»…

— Когда такие прекрасные призыв раздаются, я говорю: Давайте ребята, сократите на 20 % поступление газа в Европу, постройте вместо этого 10 атомных станций.

У нас и так слишком много желающих, чтобы купить наши нефть и газ. Зачем это нужно?

Мы реалистично сегодня подходим – что Европа будет жертвовать теплом в своих домах?

— На сколько сейчас четко сформулированы интересы ЕС в России?

— К сожалению, европейцы сами не знают, что они хотят. Они просто не могут определиться, что они хотят с Россией. Поэтому мы все так стоим возле друг друга и ждем.

— И сколько так можно ждать?

— Так можно ждать пока, например, не взорвется исламская бомба и не начнется война цивилизаций, Тогда сформируются общие интересы, но это будет, к сожалению, несколько поздновато.

— А на сколько реален такой сценарий?

— Я считаю, что этот сценарий в достаточной степени реален. Просто надежды есть, что исламский радикализм не сможет организоваться. А так мы видим все признаки наступления исламского радикализма на европейские ценности. Я с огромным уважением отношусь к великой цивилизации – исламу, как и к любой другой религии, но когда я вижу, что начинается в исламском мире, когда маленькая европейская газетка печатает глупые карикатуры и за это идет сжигание посольств, нападение на людей и многие другие вещи, мне кажется, что так отступать нельзя. Потому что в Европе есть некоторые ценности, на которых она сама стоит. Это личная свобода, это все-таки христианская религия.

— То есть грубо говоря, чтобы сформировались общие интересы России и Европы нужно европейское «11 сентября»?

— «11 сентября» в Европе уже происходило и не раз. Это может быть постепенное накапливание серий противоречий. Это может происходить вне Европы, между Европой и наконец, внутри Европы, где европейцы позволили образованию политического ислама.

Все-таки в России внутри общества политического ислама то нет. Когда у нас появился политический ислам в Чечне, мы подняли оружие и первые выиграли битву, хотя, конечно, далеко еще не всю войну. Но то, что такие противоречия будут нарастать мне совершенно очевидно.

— Евросоюз раскритиковал политику Москвы в отношении Тбилиси. На сколько ситуация с Грузией и вообще с непризнанными республиками может стать в будущем основным камнем преткновения между ЕС и РФ?

— Это всегда будет проблемами, но это не будет большими проблемами, поскольку европейские возможности и европейские интересы в отношении всех этих государств маргинальные. Это вопрос демонстрации того, что в Европе есть внешняя политика, и они ее показывают. Но, что они будут воевать в Абхазии? Когда началась резня в Абхазии, Южной Осетии, Приднестровье, никто из европейцев не явился со своими вертолетами, со своими самолетами, чтобы остановить эту резню.

— Но предлагает сейчас Прибалтика запустить своих миротворцев в Грузию вместо российских…

— В качестве шутки, это раз. Во-вторых, после того, как Россия своими телами погасила этот конфликт. Мы являемся единственными миротворцами в Европе, кто удерживает четыре или пять конфликтов. Поэтому разногласия с Европой будут, а существенных обострений отношение нет.

Беседовал Морозов Сергей, ИА «Национальные Интересы», Москва