Статья 148 УК РФ – комментарий адвоката МКА «Правовой эксперт» Анастасии Саморуковой
— Не говорил, — сказала Фекла, моргая глазами.
— А может, и химия, — задумчиво сказал поп. — Может, матка, конечно, и бога нету — химия все…
Бабка Фекла испуганно посмотрела на попа. Но тот положил ей на голову епитрахиль и стал бормотать слова молитвы.
— Ну иди, иди, — уныло сказал поп. — Не задерживай верующих.
Михаил Зощенко. «Исповедь»
В прессе недавно прошла информация о том, что в Конституционный Суд РФ было направлено обращение о проверке конституционности части 1 и 2 статьи 148 Уголовного кодекса РФ (Комерсантъ, 14.03.2016). Жалоба на нарушение конституционных прав и свобод гражданина, в отношении которого сейчас в суде первой инстанции слушается дело по ч. 1 ст.148 УК РФ, была направлена в КС РФ его адвокатом.
Скорей всего, журналист уважаемого издания немного поторопил события. Дело в том, что такое обращение может быть подано гражданином (или его адвокатом) только после того, как оспариваемая норма была применена в конкретном деле, т.е. после вынесения судом итогового решения по делу. Такая процедура установлена ст. 96 Федерального конституционного закона от 21.07.1994 N 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации». Как можно понять из прессы, приговор по данному делу еще не вынесен, поэтому адвокат подсудимого на данном этапе только мог заявить в процессе ходатайство, с тем чтобы уже суд, приостановив производство по делу, направил в КС РФ запрос о соответствии Конституции РФ частей 1 и 2 статьи 148 УК РФ. Суду такие полномочия предоставлены статьями 101 и 103 ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации». Поэтому, видимо, нам придется подождать не «регистрации и принятия к рассмотрению» этой жалобы Конституционным Судом РФ, как предположил автор статьи, а удовлетворения районным судом ходатайства адвоката о направления обращения в КС РФ.
Однако, так или иначе, дискуссия о новой редакции статьи 148 УК РФ давно назрела, поскольку уж слишком много вопросов она вызывает, впрочем, как почти все нормативно-правовые акты, принятые ad hoc и в «ускоренном режиме». История принятия ее вкратце такова: на волне «защиты религиозных ценностей», поднятой «делом «Пусси Райот» 26.09.2012, когда стало очевидно, что общественная жизнь в нашей стране богаче и разнообразней, чем это может предусмотреть ст. 213 УК РФ («Хулиганство»), идея была внесена в Государственную Думу, причем предполагалось, что статья под номером 243.1 пополнит главу 25 УК РФ «Преступления против здоровья населения и общественной нравственности». Законопроект неспешно прорабатывался до 09.04.2013, когда он был принят в первом чтении, после чего он не только был полностью переписан, но и принципиально изменена сама концепция – статья 243.1 превратилась в ч.1 и.2 ст. 148 и перекочевала в главу 19 «Преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина». Далее все пошло совсем быстро – 11.06.2013 новая версия была оперативно принята во 2м и 3м чтении, 26.06.2013 – Советом Федерации, 29.06 2013 закон подписан Президентом РФ.
В 19-й главе 18 статей. Все они посвящены, как и следует из названия самой главы, защите конституционных прав граждан (надо отметить, что из них только четыре статьи 138.1, 141.1, 146 и 147 не связаны напрямую с действиями чиновников и должностных лиц, т.е. почти 80% статей данной главы так или иначе предназначены для того, чтобы ограничить произвол чиновников и не дать им вставлять палки в колеса нашей Конституции). Именно таким целям и служила изначально ст. 148 УК РФ, которая до внесения изменений 2013 года звучала так:
«Незаконное воспрепятствование деятельности религиозных организаций или совершению религиозных обрядов — наказывается штрафом в размере до восьмидесяти тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев, либо обязательными работами на срок до трехсот шестидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года, либо арестом на срок до трех месяцев.»
Логика размещения этой статьи в главе 19 была совершенно понятной, термины определены, в частности, понятие «религиозные организации» раскрывалось через ст.9 Федерального закона от 26.09.1997 N 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях».
В том виде, как статья 148 существует сейчас, она вызывает очень много вопросов. Во-первых, ушла внутренняя логика самой статьи: теперь она состоит из двух условных самостоятельных частей (ч.ч. 1 и 2 – об «оскорблении религиозных чувств» и ч.ч. 3 и 4 – непосредственно о нарушении конституционного права на свободу вероисповедания путем «воспрепятствования деятельности религиозных организаций или проведению богослужений, других религиозных обрядов и церемоний»), которые плохо между собой сочетаются, причем 1-я и 2-я части явно не соответствуют ни названию, ни сути статьи. Во-вторых, ушла логика размещения этой статьи в главе 19, потому что совершенно непонятно, как «оскорбление чувств» может препятствовать реализации права, закрепленного в ст. 28 Конституции РФ: «исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними»? Так обиделись, что в храм пойти расхотелось и молитва на ум не идет?
Кроме того, неопределенность формулировок части 1 статьи 148 УК РФ затрудняет (если не делает невозможным) определение состава данного преступления и, как следствие, предмета доказывания по данной статье. Объектом преступления, предусмотренного статьей 148 (об этом и говорит название главы 19) являются общественные отношения, возникающие в связи гарантированным Конституцией правом на свободное исповедание (или неисповедание) религии, выбор и распространение религиозных убеждений. Однако, законодатель вводит в диспозицию статьи предмет преступления «религиозные чувства верующих», причем в данном случае законодатель придаёт этому факультативному признаку объекта преступления значение обязательного (конститутивного). И тут возникает ряд вопросов – а что это такое? Что такое «религиозные чувства» и что значит «верующие»? Надо отметить, что доктринально предметом преступления признается все то, что доступно для восприятия, измерения, фиксации, а в некоторых случаях и оценки. Как измерить, зафиксировать или оценить «религиозные чувства» законодатель нам не подсказал, видимо, оставив это на усмотрение правоприменителей. Так же остается неясным, почему «религиозные чувства верующих» подлежат уголовной защите от оскорбления, а «чувства атеистов» (неверующих) нет, в то время как ст. 28 Конституции РФ равно гарантирует права как верующих, так и неверующих граждан. Кстати, слово «чувства» вообще употребляется в УК РФ один раз – и именно в ч.1 ст. 148, ни в одной больше статье его нет, вероятно, как раз из-за полной его непригодности для измерения и оценки и, как следствие, невозможности его применения в уголовном (и уголовно-процессуальном) законодательстве.
К обстоятельствам, подлежащим доказыванию, п.1 ч.1 статья 73 Уголовно-процессуального кодекса РФ относит событие преступления, т.е. должны быть установлены объективные признаки состава преступления объект и объективная сторона, а значит, предмет преступления как признак объекта преступления, тоже подлежит доказыванию. Действительно, можно ли говорить то том, имело ли место событие преступления, если человек, утверждающий, что его религиозные чувства оскорблены, на деле верующим не является и религиозных чувств не имеет? Следовательно, необходимо доказать, что были оскорблены чувства именно верующего человека. Но как это доказать? Поверить потерпевшему на слово? Этого недостаточно, ведь речь идет об уголовном преследовании, да и когда правоприменители кому-то верили на слово? Применить ставший известным «тест Невзорова» (основанный на цитатах из Евангелий Матф.17:20, Лук.17:5,6) и предложить потерпевшему подвигать ближайшую гору или скомандовать смоковнице пересесть в море? Но (отбросив в сторону все иные возражения), этот «тест» подойдет только для христиан, а религий у нас в стране много. Единственным серьезным доказательством этого факта, с моей точки зрения, могла бы быть справка из налоговой об уплате церковной десятины, но Налоговым кодексом РФ такой налог пока не предусмотрен.
Столь же неясно дело обстоит и с субъективной стороной преступления, предусмотренного ч.1 ст. 148 УК РФ, а именно с таким ее признаком как цель, которую законодатель также ввел в диспозицию статьи, также сделав ее конститутивным. Однако УК РФ не содержит определения понятия «оскорбление». Если ранее оно давалось в ст. 130 – «унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме», то после декриминализации данной нормы в 2011 году и перенесения ее в КоАП совершенно неясно, что имеет в виду законодатель (преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только Уголовным кодексом, применение уголовного закона по аналогии прямо запрещено ст. 3 УК РФ), и это, в свою очередь, дает избыточную (т.е. недопустимую) свободу действий правоприменителю. Впрочем, это определение нам в любом случае не подошло бы – там ведь речь идет об унижении чести и достоинства личности, а в ст. 148 законодатель оберегает чувства, которые не могут иметь ни чести, ни достоинства, потому что это свойство личности, а чувствам свойственны глубина, сила, нежность и т.п. Более того, ст. 130 УК РФ относилась к статьям «частного обвинения», т.е. производство по ней возбуждалась и прекращалось по заявлению потерпевшего. И это было совершенно обоснованно – только сам человек может решить, унижены ли его честь и достоинство тем, что сделал обидчик (у каждого свои границы допустимого), и сам же может его простить. Части 1 и 2 статьи 148 УК РФ – это статьи публичного обвинения (т.е. представляющие большую опасность для общества), поэтому оскорбили ваши религиозные чувства или нет, простить вам обидчика или нет будет решать государство. Почему оскорбление религиозных чувств личности для законодателя оказалось серьезней, чем оскорбление самой личности – нет ответа. Мы не рассматриваем статьи 319 и 336, поскольку они предусматривают наказание за оскорбление лиц, имеющих специальный статус Кроме того, совершенно не понятно – как вообще можно оскорбить чувства. Ну, т.е. в жизни мы часто говорим: «Ты не принял мой подарок? Ты оскорбил меня в лучших чувствах!» но нельзя же переносить в уголовное законодательство бытовые формулировки. Однако, цель «оскорбление религиозных чувств» также должна входить в предмет доказывания по ч. 1 и 2 ст. 148УК РФ, и доказывать придется то, что не имеет никаких объективных критериев, но, напротив, в высшей степени субъективно: оскорбление субъективно само по себе, чувства тем более вещь субъективная, а уж «оскорбление чувств» субъективно в кубе.
Таким образом, видится, что изменения, внесенные в ст. 148 УК РФ «на злобу дня» не только имеют существенные дефекты с точки зрения уголовного права, но и влекут серьезные проблемы и с точки зрения уголовно-процессуального права. И конечно, вне всякого сомнения, части 1 и 2 статьи 148 УК РФ требуют проверки на соответствие их Конституции РФ. Будем надеяться, что ставропольский суд направит такой запрос в Конституционный суд РФ, однако, с учетом нынешних трендов общественной жизни нашей страны, много вероятней, что такой запрос будет направлен стороной защиты уже после вынесения обвинительного приговора. Но очень хотелось бы надеяться, что приговор будет оправдательный.
Адвокат МКА «Правовой эксперт» Адвокатской палаты Московской области Анастасия Саморукова
